|
Об американской легенде поп-арта, символе богемного Нью-Йорка 60-70-х годов, написано многое – главным образом как о художнике, скульпторе и режиссере.
О взаимоотношениях Уорхола с модой говорят не так часто, хотя эти самые взаимоотношения были более чем тесными. Энди Уорхол любил моду и с удовольствием ее рисовал, причем задолго до эпохи поп-арта. В пятидесятых он работал коммерческим иллюстратором для журналов Glamour и Mademoiselle, а также для нью-йоркского универмага Neiman Marcus и обувной компании I.Miller. Это были шутливые безобидные скетчи, выполненные в технике, напоминавшей чернильные кляксы. Уорхолу нравилось рисовать женскую обувь и сопровождать рисунки смешными рифмованными подписями на английском. «Посмотри на эту туфельку, надень ее — и день будет удачным» — что-то примерно в этом духе. В творческом смысле пятидесятые были, пожалуй, самым романтичным периодом в жизни Уорхола, даже несмотря на то что, выясняя сумму будущего гонорара, он старательно подсчитывал напечатанные в журналах картинки. Пусть так, но в пятидесятые Уорхол занимался настоящей ручной живописью, которая, как ни крути, была куда менее коммерческой, чем полюбившаяся ему в 1962 году шелкография, построенная на конвейерном принципе. В пятидесятые Уорхол был столь же романтичен, сколь романтичной была сама мода того времени, только начинавшая движение от элитарности к массовому производству. В 60-е и 70-е все стало по-другому. «Мода теперь уже не просто то, что вы надеваете, выходя куда-нибудь, мода — это целая причина для того, чтобы куда-нибудь пойти», — считал Уорхол, не стесняясь выходить в свет и не чураясь дружбы с представителями модной индустрии. В числе таких людей были Хальстон и Диана фон Фюрстенберг, которым Уорхол охотно составлял компанию на всевозможных вечеринках, в частности в знаменитом нью-йоркском клубе Studio 54. Он также не стеснялся позировать перед фотокамерой в качестве модели, подписав контракт сначала с модельным агентством Zoli, а затем с Ford. То был конец семидесятых, время безбашенного диско и гедонистического эгоизма. И если в этот период богема проводила время в Studio 54, то пятнадцатью годами раньше, в начале шестидесятых, ее можно было отыскать на знаменитой «Фабрике» — в студии Уорхола на Лексингтон-авеню. «Фабрика» была ультрамодным местом, здесь рождались будущие главные трендсеттеры. У «Фабрики» был собственный стиль, который теперь называют pop-art look, а олицетворяла его актриса и модель Эди Седжвик — американская Твигги, одна из любимиц Уорхола. Pop-art look, как правило, был завязан на контрасте черного и белого — эти два цвета по замыслу взаимодействовали между собой через одежду, прическу и макияж. Сегодня, спустя много лет, редакторы глянцевых журналов используют термин Factorista, именуя им уличных модниц, одетых в мини-платья в духе Эди Седжвик.
И в то время как косвенное влияние Уорхола на современную моду не подлежит сомнению, еще более не подлежит сомнению то, что он по-прежнему влияет на нее напрямую. Влияет не только на своих друзей-современников вроде Дианы фон Фюрстенберг, которая собирается выпустить круизную коллекцию по мотивам его картин, но и на всех остальных. Уорхол не перестает быть модным — не перестает по той простой причине, что он сам был отъявленным модником. При всей своей природной застенчивости и равнодушии к красивой одежде Уорхол притягивал моду к себе и притягивает ее до сих пор. Вот уже и Марк Джейкобс превратился в Уорхола на обложке Interview. Кто следующий?
|
|
