Лени Рифеншталь

Leni Riefenstahl

День рождения: 22.08.1902 года

Место рождения: Берлин, Германия

Дата смерти: 08.09.2003 года

Место смерти: Пеккинг, Германия

Гражданство: Германия

Одно упоминание ее имени - уже провокация. Самая известная и одна из самых талантливых женщин-режиссеров за всю историю кинематографа, для многих она так и останется \"пособницей Гитлера\".

В тот день Лени Рифеншталь впервые взяла в руки камеру. Она снимала эффектный эпизод ночного лыжного похода при свете факелов. Вдруг в руке у стоящего поблизости мальчика взорвался факел: пламя задело лицо и руку Лени и сильно обожгло ребенка, но Рифеншталь продолжала снимать, не обращая внимания на собственную боль и крики испуганных коллег. Так она работала всю жизнь - увлеченно, не замечая ничего вокруг.

Иногда неосознанно, иногда нарочно она закрывала глаза на то, что ей не нравилось или мешало. Рифеншталь всегда отстаивала независимость искусства от политики и идеологии. И в то же время своим примером доказала прямо противоположное. Ее самые известные документальные фильмы "Триумф воли" (1935 год) и "Олимпия" (1938 год), которые критики безоговорочно относят к шедеврам мирового кинематографа, были созданы для Третьего рейха.

Сотрудничества с фашистами ей не могут простить до сих пор. Вся послевоенная жизнь Рифеншталь - это бесконечные попытки оправдаться. В 1993 году вышел документальный фильм Роя Мюллера "Власть образов: Лени Рифеншталь" (английский вариант названия - "Прекрасная, ужасная жизнь Лени Рифеншталь"). 90-летняя Рифеншталь не очень охотно вспоминает о нацистской Германии: то делает вид, что не понимает вопросов, то резко защищается. Но как только речь заходит о кино, Рифеншталь преображается и начинает увлеченно рассказывать.

Хелена Берта Амалия Рифеншталь родилась 22 августа 1902 года в семье состоятельного коммерсанта. В конце XIX - начале XX века в Европе бурно развивался танец. Казалось, пластикой человеческого тела можно выразить любые чувства, даже те, которые не передашь словами. Вероятно, Лени уже тогда увлекали экспрессивные возможности тела, и она решила стать танцовщицей. В 21 год Лени выступила с первой сольной программой. Ее номера пользовались успехом, она танцевала в Берлине, Мюнхене, Праге, Цюрихе, участвовала в постановках Макса Рейнхардта. Лени была очень красива: безупречный овал лица, большие выразительные глаза и пышные рыже-каштановые волосы.

Балетом она занималась недолго. Увидев фильм Арнольда Фанка "Гора судьбы" (в советском прокате "Скала смерти"), танцовщица решила, что обязательно должна попасть в горы. Специфический немецкий жанр "горного фильма" изобрел в начале 20-х Фанк, бывший геолог. Он обучил скалолазанию съемочную группу и ежегодно "спускал в долину" очередную картину о неприступных вершинах, сверкающих на фоне грозовых облаков, и о героях с высокой душой и гордым сердцем. В то время фильмы делали преимущественно в студии, Фанк же впервые использовал сложные натурные съемки.

Скалистые пики и обрывы покорили Лени с первого взгляда. Она передала Фанку свое "портфолио": шикарную фотографию в жемчугах и перьях и хвалебные отзывы о выступлениях. Восхитительные глаза Лени не могли не произвести впечатления, и она стала ведущей актрисой "горного кино". Ее героинями были романтические, наивные и очень смелые девушки. Работа у Фанка требовала не только спортивной подготовки, но и немалого мужества. Лазить по горам приходилось босиком, без страховки. Если героиня по сценарию попадала в лавину, Лени на самом деле с головой заваливали снегом, делая по нескольку дублей (а мороз порой достигал 20-30 градусов!). Но "скалолазке" все было нипочем. "Горы давали потрясающее чувство свободы. Помню, когда я забиралась на вершину, я испытывала ни с чем не сравнимое счастье", - вспоминала она потом.

Вскоре Рифеншталь стало тесно в рамках чисто актерской работы. Ей надоело выполнять чужие команды, она хотела командовать сама. В 1932 году она сняла первый (разумеется, "горный") фильм "Голубой свет". Его действие происходит в итальянской деревушке в Доломитовых Альпах. В полнолуние на вершине горы сверкает голубой свет, играющий роковую роль в судьбе местных юношей. Словно зачарованные, они стремятся к чудесному сиянию, но разбиваются, так и не достигнув вершины. Рядом с деревней живет "дитя природы" Юнта (Рифеншталь) - то ли колдунья, то ли просто сумасшедшая. Случайно заехавший в деревню немецкий художник влюбляется в Юнту и обнаруживает, что ей известна тайная тропа к вершине, к изумительному гроту из горного хрусталя. Он радостно сообщает деревенским о месторождении ценных минералов, и они бодро обчищают грот. Народ ликует, а лишенная путеводного света Юнта срывается со скалы...

Спустя много лет пожилая Рифеншталь с грустью скажет: "Этот фильм оказался предчувствием моей жизни. Как и Юнту, меня любили и ненавидели. Как Юнта лишилась хрустальных сокровищ, так и я теряла потом все свои идеалы".

Когда кто-то предложил ей сходить в берлинский Дворец спорта послушать речь Гитлера, она понятия не имела ни о нем, ни о его партии. Но атмосфера политического митинга и выступление Гитлера так поразили Рифеншталь, что она написала ему восторженное письмо. Выяснилось, что фюрер восхищался героинями Лени, поэтому ее удостоили аудиенции.

Вскоре Рифеншталь получила полупредложение-полуприказ снять документальное кино о Нюрнбергском съезде нацистской партии. Тут не обойтись без пафосных фраз, ибо фильм "Триумф воли" действительно стал роковым для Лени Рифеншталь, определив всю ее будущую долгую драматическую жизнь.

На "Триумфе" для Рифеншталь были созданы замечательные условия: в ее распоряжении находились 30 камер, 36 операторов с ассистентами и около 80 помощников. Ей удалось даже добиться разрешения на то, чтобы закрепить одну камеру между флагштоков (она видна в фильме), именно с нее сняты самые впечатляющие панорамы. Лени стремилась придумать как можно больше положений для камеры: сверху и снизу, съемки движущейся и статичной камерой, крупные и дальние планы, неожиданные ракурсы. Монтаж занял пять месяцев (Лени больше никого не подпускала к пульту). Под конец она работала по 20 часов в сутки.

В итоге получился грандиозный спектакль. Зрителю показывают не реальность, а фантасмагорию, выдаваемую за реальность. В "Триумфе" нет дикторского текста, но образ выразительнее слова. Речи Гитлера были нацелены не на логическое, а на эмоциональное восприятие, и фильм взывал не к разуму, но к глубинным инстинктам. Он прославляет отказ от индивидуальности, объединение в массу. "Триумф" - апология тоталитаризма, люди в нем низведены до деталей, неразличимых в общем орнаменте. -Юношеский профиль - часть шеренги, шеренга - часть марширующего отряда, отряд - часть Германии. Даже старинные дома и скульптуры Нюрнберга оказываются вовлеченными в фашистский спектакль. Слова при этом излишни.

Существует легенда, что после "Триумфа" Рифеншталь получила приглашения работать от Сталина и Муссолини.

Напрочь лишенный художественного вкуса Гитлер догадался, что фильм должен снимать не партийный функционер, а художник. Это было первое полнометражное кино о нацистах, первый художественный образ Гитлера, предъявленный миру. "Триумф" заставил идти за фашистами не один десяток тысяч человек.

Сейчас "Триумф воли" действует почти так же сильно, как "Ночь и туман" Алена Рене (1956 год), посвященный лагерям смерти. Кадры марширующих нацистов и знамен со свастикой невозможно отделить от нашего знания о Второй мировой войне и Холокосте, поэтому не получается оценивать "Триумф" исключительно в эстетических категориях. Его публичный показ запрещен по сей день.

Во "Власти образов..." Лени спрашивают: "Вы, конечно, гордитесь "Триумфом воли", но все-таки, после всего, что вам пришлось пережить..." "Горжусь ли я? - эмоционально реагирует Рифеншталь, - что вы, я жалею, что сняла его: если бы я знала, что он мне принесет, то ни за что не стала бы его делать".

В то время когда снимался фильм, Рифеншталь, как и большинство немцев, верила Гитлеру, хотя и не вступала в его партию. Когда закончилась самая страшная в мировой истории война, Лени говорила: "В 1934 году никто не мог знать, что из этого выйдет".

Насчет Гитлера заблуждалась не одна Лени: в 1937 году "Триумф воли" получил во Франции золотую медаль. (Были, однако, и люди, которые хорошо понимали положение вещей. В 1933 году великому немецкому режиссеру Фрицу Лангу, автору национального киноэпоса "Нибелунги", Геббельс предложил "встать у руля" немецкого кинематографа; вечером того же дня Ланг покинул Германию.)

Следующий фильм Рифеншталь, посвященный берлинским Олимпийским играм 1936 года, был еще более грандиозным. Нужно было снимать выступления всех спортсменов, каждый момент состязаний. До начала съемок она несколько месяцев учила операторов, для каждого из них были подобраны или изготовлены на заказ камеры и объективы. Придумывались немыслимые ракурсы: одну камеру запускали на воздушном шаре, другую - для съемки бегунов - вмонтировали в движущийся механизм, третью приспособили для съемки одновременно в воде и над водой, около площадки для прыжков в высоту вырыли яму для оператора. Отсняли 400 километров пленки, один только просмотр материала занял два с половиной месяца. И опять Рифеншталь сама монтировала фильм - почти два года.

"Олимпия" входит в десятку лучших фильмов мира. И техника, и способы съемки, опробованные в "Олимпии", стали классическими и использовались потом неоднократно, но повторить тот успех никому не удалось. Оживающая греческая статуя, фрагменты марафона, гребли, метания ядра цитируются в фильмах, клипах, рекламе - везде. "Олимпия" - гимн совершенному человеческому телу. Герои фильма не только прекрасны, но и эротичны. (Недаром Р. В. Фасбиндер потом хотел, чтобы Лени фотографировала для него мускулистых красавцев.)

Намерения Рифеншталь вновь совпали с направленностью нацистской пропаганды - культом здорового, сильного, преданного вермахту человека. Однако на этом близкие отношения с партийной верхушкой закончились. Свое дело для рейха Лени сделала, теперь ему требовались обычные поденщики. Она не вписывалась в систему фашистских идеалов, где культ мужественности был тесно сопряжен с пренебрежением к женщине. Словно вопреки этому, Рифеншталь решила снять фильм по "Пентесилее" Клейста. Гордая и жестокая царица амазонок уничтожает всех, кто пытается ограничить ее свободу, даже своего возлюбленного. Еще в начале 20-х годов Макс Рейнхардт хотел поставить "Пентесилею", и яркая Лени казалась режиссеру подходящей для роли безумной амазонки. Проект Рифеншталь провалился: тоталитарному государству не требовались "проблемные" фильмы, ему нужны были незатейливые комедии и пафосная героика.

Кажется, лишь в начале 40-х годов Лени начала понимать, что происходит. Она заметила желтые звезды на одеждах евреев. Ее единственного брата Хайнца за антивоенные высказывания отправили на русский фронт, где он вскоре погиб. Лени спешно уехала в Испанию делать второй художественный фильм - "Долину", по пьесе каталонского драматурга Анжело Гимера и опере д'Альбера. Она занималась им до самого конца войны, переезжая из Испании в Австрию, оттуда - в Прагу и стараясь как можно меньше времени проводить в Германии. Современный критик Роберт фон Дассановски называет фильм "внутренней эмиграцией" растерянной Рифеншталь. Она снимала так, словно ничего не изменилось со времени "Голубого света": ни в ее жизни, ни в кино. Даже отказалась от цвета, считая черно-белую пленку более выразительной.

Как и в "Голубом свете", в "Долине" можно найти параллели с жизнью Рифеншталь. Это история женщины, поверившей лжегерою. Маркиз заманивает танцовщицу-цыганку Марту в свой замок, наряжает в дорогие одежды, обещает беречь, защищать и жениться. Но оказывается жестоким и коварным негодяем. Романтичный пастух Педро душит подлого узурпатора. Освобожденные селяне ликуют, а Марта с пастухом уходят навстречу радуге. Рифеншталь сыграла в фильме главную роль. В 40 лет она по-прежнему была красива и замечательно танцевала.

В жизни все было иначе. В жизни пастух-освободитель счел Марту не наивной жертвой, а подлой предательницей и готов был задушить ее вместе с маркизом.

Впервые Лени остро почувствовала противоречие между тем, как ощущала себя она сама, и тем, как видели ее другие, во время американских гастролей с фильмом "Олимпия". Пока она плыла на пароходе, случилась ночь с 9 на 10 ноября 1938 года, "хрустальная ночь" - массовые еврейские погромы по всей Германии.

Как только Лени ступила на берег, посыпались вопросы: что вы думаете о преследовании евреев? Одобряете ли вы разрушение синагог в Германии? Вы тоже антисемитка? "Я ничего не знаю, - оправдывалась Лени, - я не слышала ни о каких погромах, этого не может быть, я вам не верю!" Ее бойкотировали. Перед ее гостиницей проходили антифашистские демонстрации: "Leni go home!" Деятели киноиндустрии отказывались от встреч с ней. Не испугался только Уолт Дисней. Правда, потом выяснилось, что он просто "не знал, в чем дело". Был устроен один-единственный частный просмотр "Олимпии". Реакция была восторженной, но для проката в США "Олимпию" никто не купил. В Германию Рифеншталь вернулась в тяжелом расположении духа. В Америку она ехала как режиссер - представлять свою картину, а ее встретили как прислужника фашистской идеологии. Так будет еще не раз.

Тень Третьего рейха не отпускает Лени. Спустя много лет после войны она увидела в Судане нубийские племена масаки и као. Ее поразило, что у этих людей было какое-то религиозное отношение к прекрасному телу. 60-летняя Лени прожила восемь месяцев одна среди масаки, снимая и фотографируя. В 1973 году вышел 200-страничный фотоальбом "Нубийцы. Люди словно с другой звезды" (за ним последовал в 1976 году "Нубийцы као"), имевший невероятный успех и вызвавший резкие обвинения в нацизме. Кто-то даже провел параллель между черными телами и черной эсэсовской формой. Самой талантливой была статья Сьюзан Зонтаг, где она убедительно доказывает, что негритянские фотографии Лени несут в себе фашистскую тоталитарную идеологию. Потому что пропагандируют здоровую плоть, плоть без изъянов. Потому что мир этих фотографий не подразумевает существования болезни, ущербности, старости. Потому что это взгляд на человека как на объект, с которым можно делать что угодно.

Лени не понимает, о чем говорят ее критики: "Да, я снимаю красивые тела. Меня привлекают эстетические темы, а не отрицательные. Отрицательное, по-моему, вообще не может вдохновлять на творчество". Тем не менее фильмы об Африке так и не вышли на экран.

Это (отчасти умышленное) несовпадение с окружающим миром было всегда. Немецкий историк кино Лотта Эйснер вспоминала, как Лени однажды пригласила ее на ланч вместе с Гитлером - ее, еврейку, которая не скрывала своих левых взглядов.

Когда в Германии пылали костры из запрещенных нацистами книг, Лени снималась в очередной "сказке для взрослых" - играла в Гренландии отважную полярную летчицу. А по возвращении нашла в почтовом ящике прощальные письма эмигрировавших друзей. Тогда она в первый и последний раз пыталась заговорить с Гитлером на политические темы, но он резко оборвал ее. С тех пор Лени почти никогда не высказывала недовольства политикой партии. Даже когда громили вырождающееся и превозносили здоровое, понятное народу искусство. Лени любила экспрессионизм и видела, что на официальных выставках царит абсолютный кич, но не афишировала несовпадение своих вкусов с государственными.

Однако ей приходилось сталкиваться с действительностью лоб в лоб. В начале войны Лени согласилась снимать репортажи о боевых действиях. В первый же день она стала свидетелем карательной операции в польской деревне Конски и была потрясена жестокостью солдат. Она сразу же отказалась от работы военкора.

В 1945 году она даже и не подозревала о поражении Германии, о бомбардировках Берлина, монтировала в своем тирольском домике фильм о романтических пейзажах Испании.

Когда Рифеншталь арестовали и обвинили в пособничестве нацизму, она отвечала, что просто снимала документальное кино. Тогда во время допроса ей показали другие документальные кадры - из концентрационного лагеря. Причем первые лагеря появились в Германии еще в 1933-м, еще до съемок "Триумфа воли". Ее наконец заставили узнать, что творится вокруг.

В лагерях для интернированных она провела три года. Суд снял с нее обвинение в пропаганде и поддержке фашистского режима. Ее признали "попутчиком" (Mitlaufer). Но больше Рифеншталь не сняла ни одного фильма. В 50-е годы у нее было много проектов, с ней соглашались работать Анна Маньяни, Брижит Бардо, Жан Кокто, Жан Маре, но ни один проект не был доведен до конца.

Поняв, что Старый и Новый свет ее не принимают, Лени уехала в Африку. Снимала в Кении и Уганде документальный фильм "Черный груз" о современной работорговле, фотографировала нубийцев. После неприятия этих работ она ушла еще дальше от людей. Ее новой страстью стал подводный мир. Энергия Рифеншталь - притча во языцех, в возрасте 70 лет она получила удостоверение аквалангиста (правда, пришлось сказать инструктору, что ей лишь пятьдесят). Выпустила новый фотоальбом - "Коралловые сады", продолжает нырять в 90 лет, вновь снимает фильм.

Время от времени ее приглашают читать лекции в киноинституты, награждают на фестивалях (за "Олимпию" и "вклад в киноискусство"), проходят выставки ее фотографий (африканские, подводные, кадры из "Олимпии"). Ее выставки и выступления неизбежно вызывают протесты. На всем, связанном с фамилией Рифеншталь, стоит клеймо "фашистская эстетика". "Я не понимаю, что такое фашистская эстетика", "когда художник творит, он не может думать о политике" - Лени продолжает оправдываться. Не думать о политике можно. Только иногда такая позиция мстит за себя. Особенно талантливому художнику. Для Лени Рифеншталь нежелание выбирать стало выбором. Это судьба многих, предпочитающих оправдываться за свою намеренную слепоту, вместо того чтобы прозреть.

Журнал "Культ Личностей", март/апрель 2000